Все в свое время - Страница 72

— У каждого человека в жизни есть цель, долг и желания, — когда путники приблизились, тихим голосом начал старик. — Однажды родились три брата. Старший был умным, он точно знал цель, и шел к ней самой прямой дорогой. Средний был смелым, и долг вел его по жизни самым тернистым путем. Младший был добрым, он всем желал добра, и его путь по жизни напоминал метания загнанного зверя. Три брата любили друг друга, всегда друг другу помогали, но однажды они пошли на охоту, и заблудились в болотах. Долго блуждали, пока не нашли берлогу болотного медведя, и старший брат сказал: у меня есть цель, я должен вернуться домой, потому я спрячусь, дождусь болотного медведя, пойду за ним, и он выведет меня из болот к дому. А средний сказал: у меня есть долг, я спрячусь, дождусь болотного медведя, и убью его, потому что если он придет к дому, то может загрызть моих детей. А младший брат ничего не сказал, потому что он любил и старшего брата, и среднего, и домой хотел, и не хотел, чтоб пострадали дети. Долго спорили братья, а потом пришел медведь, и всех их загрыз. Потому что если у человека есть цель — он никогда не должен забывать о долге, если у есть долг — никогда не должен забывать о той цели, к которой он ведет, и человек должен владеть желаниями, а не желания человеком. Ты, — сухой палец ведуна, казалось, устремился в самое сердце Нита, — помни об этом. Когда придет твой черед делать выбор, помни, что спасение бывает в смерти, добро скрывается в зле, и иногда лучше сделать ошибку, чем поступить правильно. Найди цель, отличи желание от долга, и сделай правильный выбор, даже если потом о нем будешь жалеть. Помни: только человек делает выбор, и только человеку за него отвечать.

И все. Понимай, как хочешь, закончив свою речь, ведун усталой старческой походкой двинулся к центру города. Такие разговоры вполне в их духе, смысл вроде и есть, но ускользает, а мораль понять сможешь только тогда, когда наступит время. В Британии такими речами ни о чем "баловались" философы, их слова были глубже, мораль — тоньше, только вот слова ведунов потом оказывались жестокой правдой жизни, а слова философов так и оставались пустопорожними звуками.

— Лорд Эдвард?! — панический оклик отставшего раба отвлек Эдварда от размышлений.

— Что случилось, Нубил?

— Лорд Эдвард! — пустой взгляд слепого, который только что лишился единственной собаки-поводыря. — Где вы?!

— Я… — парень не сразу сообразил, что случилось. Это он уже привык, что стены города "волшебные", и научился проходить через "ворота", даже не обращая на них внимания. Для Нубила, который за все эти месяцы ни разу не покидал территорию города, только что произошло нечто страшное — его хозяин подошел к стене и исчез, бросив своего верного раба на произвол судьбы. Его никто не учил "сдвигать" взгляд, а значит… Придется придумывать что-либо другое. Эдвард сделал несколько шагов назад. — Я здесь, Нубил, не волнуйся.

— Лорд Эдвард!

Папский Престол так не радовался обретению Святого Грааля, как Нубил своему хозяину, они уже давно стали двумя частицами единого целого, и каждый знал свою роль. Роль раба проста, служить, роль хозяина неизмеримо сложнее — делать все остальное. Нубилу не нужно было думать, как решить ту или иную проблему, это за него всегда делал Эдвард, и что бы ни говорили философы, рабство всегда было и всегда будет. Раб — не социальное положение, а образ мысли и состояние души, и сколько будет человечество, столько будут хозяева и рабы.

— Нит, подожди. Он не видит ворота. Как нам пройти? Может, позвать защитников? — немые стражи города никогда не общались с людьми, но всегда слышали обращенный к ним зов о помощи.

— Не нужно, — охотник устало вздохнул. — Его немощь идет из его головы, пусть он закроет глаза, а ты веди его.

— И все? Так просто? Нубил, ты слышал? Закрой глаза, дай мне руку, и ничего не бойся.

Как всегда, охотник оказался прав. "Ворота" пропустили человека. Но это был только первый тревожный звоночек. Если Нит был прирожденным охотником, а Эдвард усердно работал, чтоб стать частью нового мира, Нубил так и остался чужаком. Уже на первых ярдах пути он чуть не угодил в молодой болотный вонник, который даже не умел толком маскироваться под обычную траву, и едва не напоролся на заросли белой недотроги — в целом безобидного растения, которое стреляло обжигающими шипами только тогда, когда его пытались сорвать. Одно из немногих растений, которым Верные Псы позволяли расти в городе — после сушки из белых плодов вытягивали особую, тонкую и прочную нить. Нубилу сто раз показывали недотрогу, и объясняли, что к ней ни в коем случае нельзя притрагиваться, но… Все уроки прошли даром. Раб никогда не был и не мог стать солдатом, его мир — кухня да гардеробная, подать да принести, купить да обслужить, светские раута да званные приемы, где его хозяин должен блистать во своей красе. По-хорошему, следовало бы оставить Нубила в городе, пока тот еще был слишком слаб, и идти дальше вдвоем, но… Умные мысли не всегда приходят вовремя. А теперь уже поздно. Родовой раб бросит своего хозяина, если тот прикажет, только будет каждый день, как собака, сидеть у калитки, пока зачахнет с горя. Выбор сделан, жребий брошен, Рубикон перейден, значит придется как-то за ним следить. В конце концов, удалось же им с Нитом вдвоем сотни миль по Мертвым Землям пройти, да еще и с тяжело раненным на носилках. Тогда обошлось, и сейчас должно обойтись.

Чтоб меньше рисковать, Нит шел первым, указывал дорогу, за ним, с четким приказам идти след в след и не своевольничать, двигался Нубил, замыкал Эдвард. То ли охотник настолько хорошо знал эти места, то ли просто повезло — первый день пути прошел почти без происшествий. Не считать же такими стычку с белыми лисами, стая небольших хищников-альбиносов и трое путников встретились случайно, одни не хотели умирать, вторые рисковать, потому постояли, помолчали, и разошлись своими дорогами. Или кабаньи следы — в конце лета начиналась миграция на юг черных болотных кабанов, они уводили на безопасную зимовку свой молодняк, и были в это время особенно опасны — удачный поединок один на один с вожаком стада вполне мог дать молодому Верному Псу право на имя, если старшие решат, что он проявил достаточно храбрости и умения. Где-то неподалеку время от времени выли волки и волчьи кувшинки — небольшие болотные цветы, которые научились отпугивать врагов, искусно подражая волчьему вою. Иногда Эдвард замечал шевеление в траве — рыжие крысы и змеи всех сортов, они искали себе добычу, но человек для них был слишком большим и опасным. Жизнь в Мертвых Землях бурлила, за две с половиной сотни лет убитая человеком земля возродилась, подарив жизнь новым, невиданным доселе растениям и животным. За образцы местной флоры и фауны Королевское Научное Общество отдало бы половину своего годового бюджета, но дураков на такую авантюру днем с огнем не найти. Есть много намного более гуманных способов свести счеты с жизнью.