Все в свое время - Страница 71

— Скрасит… Софию жалко, она всегда Эдварда любила, но… Сам понимаешь…

— Да. Пусть пока все так и остается. Мне — голоса, тебе — невестка, Роберту — земли, Эдварду — должность коменданта… Как это ты только придумал…

— А что, думал, только Гордоны такое умеют? Да я такое королю про Нью-Перт наплел, что он чуть ли не умолял послать туда именно Эдварда! Вроде как, Гамильтоны берут базу под свой личный контроль, а сгинет он там — Гамильтоны своей жизнь платят за покой империи.

— А если будет слишком голосить?

— Не будет. У меня везде свои люди, ни одно его письмо без моей визы никуда не пойдет, а общение с Нью-Пертом только через письма. Шестнадцатый век. Забудь про него. Потерпи еще месяц, я не мог его отправить сразу, нужно дать время, свыкнуться, проститься, и на Катрин пока не дави — пусть поплачет. Прощание с любовью, "я буду тебе писать", "я никогда тебя не забуду", все эти сопли нужны, чтоб потом их не было.

— А сын…

— Потерпит. Столько лет терпел, еще потерпит. Я ему и так первую невесту королевства отбил, раз сам не смог. Иногда завидую Роберту, его Питер и Джэфри — настоящие мужчины! И твой Джозеф тоже себя в обиду не даст, а мой разгильдяй… Ладно! Женится — пусть только попробует сопли пускать! Уж я ему покажу!

— Суров ты, Дэвид…

— Все мы такие. Жизнь нас делает такими, Джон.

— Ладно, давай, что ли, выпьем…

— За упокой души раба божьего Эдварда Гамильтона!

— А не рано? И не жалко? Племянник, все же…

— Племянник, называется… Не рано, Джон. Там — Мертвые Земли, из Мертвых Земель не возвращаются. А выживет лет пять, раньше я его не заберу — сам знаешь во что превратится, будем внуков "злым дядей Эдвардом" пугать. Наливай. Между прочим — лучшее Шотландское виски, другого не держим!

— А то! И давай тогда уже за завтрашнее голосование, чтоб все прошло успешно, мне без твоих и Роберта людей последний закон — как кость в горле, стоит, и никак пробить не могу! Ну, давай!

Сегодня у лордов Джона Гордона и Дэвида Гамильтона выдался хороший день. Да и лорд Роберт Гамильтон особо не страдал — он слишком давно мечтал получить новошотландские владения, и уже планировал, как будет обустраиваться на новом месте…

Через шесть месяцев состоялась свадьба Карла Гамильтона и Катрин Гордон. А еще через год у них родился первенец — Эрик Гамильтон-Гордон, и счастливая молодая семья не могла нарадоваться этому розовощекому карапузу, наследнику двух самых сильных дворянских родов королевства, которому уже с рождения предрекали помолвку с Елизаветой Стюарт, младшей дочерью короля…

Год Трех Отважных Духов, конец лета

Постепенно приготовления подходили к концу. Не потому, что Ниту больше нечего было учить — науку Верных Псов не освоить ни за месяц, ни за год, да и всей жизни на это мало, просто время поджимало. Как понял Эдвард, начиная с ноября погода в здешних краях настолько портилась, что выйти за пределы города, все равно что совершить экстравагантное самоубийство. Потому они должны были добраться до цели и вернуться раньше. Как рассудил Эдвард, не важно, найдет ли он что-то, или нет, но идти назад на юг надо не раньше весны. Чтоб были хоть какие-то шансы. Перезимовать можно и в городе, главное сейчас найти загадочное сокровище. То, за что Британия готова была принести в жертву сотни тысяч жизней своих детей.

Так как календаря у Верных Псов не было, то планировать что-то на конкретную дату Эдвард не стал — принял решение спонтанно. Проснулся утром, и сказал себе: пора! Доспехи, оружие, припасы, вода, несколько огненных прутов, Эдвард уже научился ими пользоваться — все было готово, а легкий на подъем Нит не заставит себя ждать. Прощаться не с кем, Верные Псы не желают при встрече здоровья и не просят при расставании прощения, да и не было у него здесь близких людей. Все вещи в один маленький рюкзак, ремни с оружием, несколько бычьих пузырей с березовым соком на поясе, карта. У Нита было и того меньше, лук, кинжал, невесомая сумка, вода — все. Многие философы мечтали про общество, где все будут равны и все будет общим, а Верные Псы взяли его, да и построили. Приходили в мир голыми, уходили босыми, никаких привязанностей, никаких якорей, что тянут на дно. Стремительный и легкий полет по волнам жизни, каждый мог зайти в любой дом, и взять все, что ему нужно — одежду, еду, оружие, женщину. Приходить легко, уходить еще проще, один отец помрет, десять новых займут его место, был человек, не стало — и следов не осталось… Дедовский кинжал Нита — скорее исключение, чем правило, как бы ни подчеркивал Нит, что от Верный Пес, а не русич, чувствовалось, что кинжал был для него не просто оружием, а последней связующей нитью с прошлым. Именной офицерский кортик времен Татарской империи, Эдвард его узнал сразу, видел такой в музее, среди трофеев последней войны. Вряд ли дети Нита будут эту старинную реликвию беречь…

Провожать троих путников никто не стал, люди занимались своими делами, но возле городских стен их уже поджидал ведун. Тот самый, который когда-то исцелил Эдварда и научил его языку, он стоял с закрытыми глазами, с трудом опираясь на старую березовую клюку. Казалось, что мысли его витают где-то далеко, самый старый, мудрый и загадочный из ведунов, он реже прочих вмешивался в жизнь людей, и если он изволил ради путников идти в такую даль, то должен был передать им действительно нечто важное. В понимании ведунов. Понять смысл тех притч, что они рассказывали, дано было не каждому и не сразу, но пройти, не выслушав — верх неразумия. Эдвард на своем примере уже убедился, что ведуны никогда ничего не говорят просто так…