Все в свое время - Страница 57

Сущая мелочь, но именно она и принесла победу. Эдвард так и не понял, что произошло — просто в один прекрасный момент они закончились, и как-то так оказалось, что Верные Псы смогли выдержать эту атаку, почти не понеся потерь. Больше сотни крысино-тигрово-крокодило-осминожьих тел, их тел, никто не собирался подсчитывать это зеленое месиво, и всего пятеро погибших людей — Рон Седой, истребитель, его сердце не выдержало горячки боя, Кар Цветок, следопыт, он был недостаточно ловок, удар их когтей раздробил ему колено, так что он не смог увернуться, когда кто-то из них "взорвался" и облил его с ног до головы своей ядовитой кровью. И трое молодых, они пришли на помощь старшим, и теперь имя получат только в голубом мире. Точнее двое молодых, и…

Эдвард не верил. Смотрел, видел, но не верил — ему хотелось выколоть себе глаза, чтоб эти два подлых существа не причиняли опять эту щемящую боль. Ему хотелось сойти с ума, уничтожить весь этот мир, и заставить тех, кто сотворил все это, страдать точно так же, как страдал он. Еще этой ночью он рассказывал ей сказку про рыцаря и деву-воина, еще утром они простились, и Нета нежно улыбнулась ему и погладила по небритой щеке. Молодая девчонка, младшая сестра, в сплетенных на скорую руку ивовых доспехах, с мечом, который он сам выковал и подарил ей дней десять назад. Мертвая. Она так хотела почувствовать себя героиней сказки, девой-воином, которая рука об руку со своим любимым побеждает врагов. Она хотела жить, любить и быть любимой, всегда хотела быть чем-то большим, чем машиной по производству детей. Она мечтала посмотреть мир, и боялась, что Верные Псы будут над ней смеяться, не такая, как все, Нета… Ей бы еще играться с куклами, целоваться на первых свиданиях и гулять под луной, а она лежит в луже собственной крови… Мертвая. Красивая, милая, с застенчивой улыбкой, которую не смогла стереть даже смерть, ей было не место в этом бою, она погибла, не успев даже дотронуться до своего первого врага. Погибла счастливой. Всю свою жизнь она искала сказку, а нашла смерть — смерть пришла через ночные разговоры, чтоб разлучить Эдварда с еще одним близким человеком. Сначала Элис, теперь Нета… Одна пошла за ним в ад, потому что так любила, что не могла бросить, вторую он сам привел на плаху, хоть ведун и предупреждал, что слова творят реальность даже в большей мере, чем может себе представить человек, и мы должны нести ответственность за свои поступки. Теперь он жив, он — победитель, вокруг радостные лица, Верные Псы поздравляют друг друга и смеются, счастливые, что битва оказалась выиграна столь малой ценой. А Нета больше никогда не услышит сказки, никогда не увидит солнце, не станет девой-воином и не найдет своего рыцаря… Она лежит у его ног… Мертвая.

— Теперь ты понимаешь, — Нит незаметно подошел со спины, не обращая внимания на настроение своего друга — для Верных Псов гибель Нетакой ничего не значила. Человек, который мало того, что не использовал свой дар, отказывался рожать детей, так еще и полез не в свое дело — в их понимании это был закономерный и заслуженный результат, и никто не собирался скорбеть о ней больше, чем о других, достойных, героически погибших воинах.

— Что понимаю? — Эдварду не хотелось сейчас ни о чем говорить, но слова выходили сами, помимо его воли.

— Понимаешь, кто наши самые страшные враги. Помнишь, я задал вопрос — как может человек желать зла другому человеку? И ты сказал, что человек — самое страшное существо во вселенной. Теперь ты видел их. Скажи, как может человек желать зла другому человеку, когда в мире под облаками существуют они? Теперь ты понимаешь, что нет никого, страшнее их, во всей вселенной?

— Есть, Нит, — Эдвард глубоко вздохнул. Горячка боя и потеря Неты — он еще не успел с ней свыкнуться, и когда не смотрел на землю, ему казалось, что это все было лишь плодом больного воображения, а девушка уже ждет его дома, ждет, когда он расскажет ей очередную сказку, как рыцарь и его верные друзья победили несметные полчища самых кровожадных в мире чудовищ. — Мне горько признавать, но есть.

— Но кто? Кто может быть страшнее, чем они?

— Те, кто их сотворил, Нит. Люди.

Картинка из учебника по истории… Глава "Война Апокалипсиса"… Параграф "биологическое оружие"… Карандашный набросок… Белая мышка, ажурные крылышки-щупальца, хвост трубой, хитро щурится и скалится своими острыми зубками на злобного язычника-татарина, который в панике бросает свой автомат и убегает… Тогда Эдвард пририсовал мышке клыки побольше — ему показалось, что такое милое создание просто не могло быть хорошим оружием, и его нужно было сделать чуть страшнее… Теперь эти самые клыки убили Нету, до этого — Элис, а самой главной тварью, как всегда, оказался человек. Не чужак, а свой, британец, верный слуга Иисуса и короля, он умер два столетия назад, а его творения до сих пор приносят людям боль и страдания…

1732 год от Рождества Христова, 22 марта

Традиционное торжественное заседание Лондонского Научного Общества проходило с небывалым размахом. Мероприятие, которое по традиции проводилось раз в пять лет, и обычно не отличалось особой скромностью, но на этот раз превзошло само себя — еще бы, ведь его своим вниманием почтили две высшие особы государства! Его Величество Генрих VIII и Его Преосвященство Нэвилл Маккинли, епископа Лондона, "второй после Папы", как его метко прозвали острословы. И пришли они сюда по очень важному поводу: группа биологов, которая до этого много лет только тем и занималась, что брала деньги из казны, на этот раз выдала на-гора нечто феноменальное. Некое биологическое оружие, в которое буквально влюбился с первого взгляда генеральный штаб. Но, так как военная доктрина Британской Империи утверждалась не ими, а королем, нужно было его высочайшее разрешение, чтоб новый тип оружия пошел в массовое производство. В принципе, предварительное согласие короля уже было получено, но нужно было оформить это официально, потому в Большом зале Лондонского Научного Общества проходила специальная конференция, в программе которой был всего лишь один доклад. Ну и, конечно, повышенные меры безопасности — по данным разведки, противник еще не знал про эти разработки, потому стоило держать все это в максимальном секрете, и на презентацию кроме короля и кардинала были приглашены только самые доверенные лица. Даже самого докладчика — сухопарого мужичка лет сорока-сорока пяти, из состоятельных крестьян, проверяли несколько раз, прежде чем допустили на трибуну. К докладу все уже было готово. Все материалы загружены, слова многократно отрепетированы — осталось лишь сделать презентацию и надеяться, что королю она придется по душе.