Все в свое время - Страница 51

Утром и вечером Эдвард проведывал Нубила, ночью — опять рассказывал Нете сказку. На этот раз — длинную и грустную сказку про рыцаря и деву-воина, которые верно служили своему королю, а он их предал, о тех чувствах, что вспыхнули между ними, и о трагической развязке, когда рыцарь поразил дракона, но так и не смог спасти свою верную спутницу… Историю настолько жизненную, полную таких чувств, что той ночью ни Эдвард, ни Нета не смогли уснуть — она всю ночь проплакала на его плече, а он утешал девушку, повторяя, что это всего лишь глупая сказка, а в жизни все было хорошо, и рыцарь с девой-воином навеки остались вместе.

Четвертый день, пятый, шестой… Неделя, две недели… Капитан британской армии, лорд Эдвард Гамильтон постепенно привыкал к новой жизни. Привыкал к Верным Псам, их странной, удивительной, героической и трагичной жизни. Привыкал к работе, привыкал ценить каждый глоток. И каждую ночь рассказывал Нете сказки. Они сидели, прижавшись друг к другу, и Эдвард говорил про рыцаря и деву-воина — она уже на следующий день чудесным образом ожила, и теперь они всегда были вместе, сражая одно чудовище за другим. Доверчивое милое существо, Нета вздрагивала, попискивала от страха, хихикала, когда парень пересказывал бородатые британские анекдоты, крепче прижималась к нему и просто млела, когда очередное злобное чудище бывало повержено. Такая близкая, она была совершенно непохожа ни на красавицу-Катрин, мечту всех эдинбургских парней, которая в свое время отдала именно Эдварду свое сердце. Ни на стальную Элис, которая никому и никогда в жизни не позволяла увидеть свою слабость. Их отношения нельзя было назвать любовью, Эдвард воспринимал Нету скорее как младшую любимую сестренку, которой у него никогда не было. Сестренку, которую хочется порадовать, и каждый день он придумывал новую, не похожую на прежние, сказку, вспоминая все, что прочитал за свою не такую уж и длинную жизнь, и переделывая это на новый лад. И Нета отвечала парню взаимностью. Она не признавалась Эдварду в своих чувствах, но в таких случаях слова и не нужны.

С каждым днем парень все лучше и лучше узнавал Верных Псов, но не переставал удивляться этому удивительному народу-племени. Вся их жизнь была построена вокруг дара. У женщин был только один дар — дарить новую жизнь. У мужчин — три. Дар следопыта, дар охотника, дар истребителя. Первые, следопыты, умели каким-то образом "отделять душу от тела" и видеть на расстоянии, хороший следопыт мог увидеть все на милю вокруг, и использовали свой дар на охоте, чтоб находить добычу. Вторые, охотники, умели чувствовать цель, были очень быстры, ловки и выносливы, они были проводниками и из оружия предпочитали лук, из которого просто мастерски стреляли. Третьи, истребители, были мастерами ближнего боя, обладали огромной физической силой, могли голыми руками разбивать камень и без всякой антигравитации легко жонглировать тяжеленными камнями. Причем дар, той или иной силы, был у каждого — в один прекрасный день к удивлению Эдварда кузнец, травник и кожемяка отправились на охоту; первый оказался охотником, второй — следопытом, третий — истребителем. Охотились всегда или тройками, или четверками — четвертым мог быть любой Верный Пес, в котором дар еще не полностью проснулся, и называли его молодым. Сама охота занимала неограниченное время — они могли вернуться уже на следующий день, могли через неделю, а могли вообще никогда не вернуться.

Кроме трех, отдельно стояли дар ведуна и дар защитника. Первый — нечто вроде умения говорить со всем миром. На глазах потрясенного Эдварда ведун договаривался с медведем, уговаривая его показать богатый пчелиный улей, ведуны общались с ветром, землей, водой, камнями, болезнями. Когда парень чем-то отравился, ведун попросил его желудок "не шалить", и уже через пол часа острая колющая боль полностью прошла. Кроме этого, ведуны много знали, причем знание их было не от мира сего. Каждая их речь была загадкой, ребусом, шарадой, и в то же время полным философской глубины посланием, где они касались таких вопросов, как смысл бытия и место человека во вселенной. Например, однажды ведун остановил Эдварда и прочитал ему целую лекцию, смысл которой: мы часто не понимаем, к чему могут привести наши, казалось бы, самые безобидные поступки, и должны быть готовы держать ответ за свои дела. А мораль: слова творят реальность даже в большей мере, чем может себе представить человек. Вот и попробуй понять, что это могло значить — ведуны никогда ничего не говорят просто так, и если именно Эдварду предназначалась такая речь, значит именно в его случае она должна была иметь свой скрытый смысл. Какой? Этого Эдвард, к сожалению, так и не смог понять. Дар ведуна пробуждался редко, но мог пробудиться у каждого, вне зависимости от того, какой дар был у человека до этого.

Если остальные дары шли от природы, дар защитника был сознательным выбором человека. Защитником мог стать каждый: охотник, следопыт, истребитель, даже женщина или ведун, хоть таких случаев было очень и очень мало. Для того, чтоб получить этот дар, не нужно было ждать подарка от судьбы, а нужно было принять четкое и осознанное решение. Отказаться от всего. От привычной жизни, от семьи, от редких, но от этого еще более радостных празднеств. Отказаться от своего дара, от судьбы, даже от имени, и все это ради пожизненного служения. Добровольно сделать себя рабом города. В защитники уходили, как в монахи — навсегда, безвозвратно и только по своей воле, но если монах теоретически может вернуться к светской жизни, защитник — никогда. Они становились уже не людьми — некими телесными призраками, которые не знали сна, отдыха, не боялись небесной воды, но не могли отойти от городских стен дальше, чем на полет стрелы. Они никогда не общались с людьми, их дежурство продолжалось днем, ночью, летом, зимой — вроде как они умирали, потому что иногда защитников становилось на одного меньше, но что происходит с их телами — не знал никто. Кроме, разве что, ведунов, но они об этом не говорили. Дар защитника — фактически бессмертие, но только возле городских стен. Их было не так уж и много, редко кому хватало решительности и храбрости умереть заживо, чтоб превратиться в безликого стража границ. Эдвард видел их вблизи — вроде как человек, но его черты неуловимым образом искажены, так что даже с нескольких футов невозможно было определить, мужчина перед тобой, или женщина, старик, или ребенок, в доспехах, или обнаженный. Когда люди говорили про себя, они никогда не называли защитников частью Верных Псов — скорее это была часть города. Основная обязанность защитников — не пропускать в город чужаков. И именно в их власти были городские "ворота". Хотя как таковых, ворот в стене не существовало. Цельная и монолитная, она была совершенно сплошной, и когда Эдвард в первый раз это осознал, он даже не сразу своим глазам проверил. Прошелся по периметру, пробуя стену на ощупь — цельная. Ни единой щели. Но в то же время "ворота" были. Просто их нужно было уметь видеть, Нит научил этому Эдварда, когда вернулся с первой охоты. Смотреть не на камень, а на опоясывающее город ожерелье, и тогда, вдруг, приходило понимания, что в некоторых местах через стену можно пройти. Не телепортация, просто "ворота" были как будто бы в другом слое реальности — в это было тяжело поверить, еще сложнее увидеть, но Эдвард попробовал, и у него получилось. Только что была стена, и вот он уже проходит сквозь проход, который только на половину похож на стену. Легче всего это объяснить с двумя глазами. Представьте, что они видят перед собой одну и ту же картину, только один — стену, а второй — ворота. Или просто поднесите к одному глазу ладонь, вы будете одновременно видеть и ее, и то, что она закрывает. Эдвард был настолько потрясен, что даже не сразу нашел подходящие слова, чтоб описать свое изумление. Одно дело, когда нечто загадочное творит ведун — мало ли, что за умения скрываются в этом седом тщедушном теле. И совсем другое дело, когда то же самое делаешь ты сам. Обычный человек, который пол года назад даже в страшном сне представить не мог, что когда-нибудь научится ходить через стены.