Все в свое время - Страница 47

— А вот так положено?

— Ай! Ты чего? Эд, ты куда полез, что, мало сегодня набегался? Перестань, у меня голова болит, и вообще пора спать, нам завтра рано на службу…

— Знаешь, Элис, ты права — может что когда потом и, а сейчас оно вот. Поспать мы еще всегда успеем, и служба никуда от нас не убежит. Ну-ка, кто это у нас такой мягонький…

— Эд, перестань… Эд… Колючка…

Иногда нужно сказать много слов, а иногда хватает и одного. Потому что оно значит больше, чем любая, даже самая красивая речь. И слово это — Любовь.

Год Трех Отважных Духов, начало лета

Ночь выдалась тяжелой, утро — пасмурным и унылым. Всю ночь Эдвард не мог уснуть, боролся со своими воспоминаниями, которые даже не утопить в вине — как он выяснил, Верные Псы знали процесс сбраживания, но алкогольные напитки были у них чем-то вроде лекарства, а не средством забыть себя. И вообще, отношение к питью у них было совершенно особым. Проживая в мире, где любая чистая вода — яд, где дождь — смерть, а реки — филиалы ада, они умели ценить каждый глоток. Причем то, что они пили, было не водой. Вечером, когда они с Нитом уже расставались, Эдвард спросил, что за напиток они пили сегодня.

— Сок земли, — ответил охотник.

— А где вы его берете? Есть какие-то подземные родники?

— Воин Эдвард, никогда не пей воду, которую родила земля, потому что она ведет в голубой мир болотным путем, — "умрешь неприятной смертью", автоматически перевел Эдвард, который уже начал понимать основные образы Верных Псов. — Пить можно только благородную воду, сок жизни — то, что течет внутри каждого живого, кроме них, и сок земли. Только деревья и травы умеют пить воду, те, кто не имеет корней, обречены искать сочные плоды или пить чужой сок жизни, и лишь Верным Псам Али-владыкой дан сок земли. Он начинает течь внутри священных деревьев каждый раз, когда приходит первое тепло, и идет до тех пор, пока мертвые ветви не родят новую жизнь.

Священные деревья… Единственными кандидатами, которые подходили на эту должность, были березы — только они росли повсюду в этом странном селении, хотя Эдвард даже не предполагал, что существует березовый сок. Он никогда не пил подобную экзотику, хотя, когда он был в Новой Шотландии, ему довелось попробовать сладкий кленовый сироп — не впечатлило. Но ничего другого не оставалось. Тем более, как он только сейчас сообразил, действительно на стволе каждого дерева у основания была аккуратная повязка, как обвязывают рану дорогого тебе человека. Зато теперь стало на одну загадку меньше. Сад вокруг был вовсе не декоративным парком, посаженным для красоты, а своеобразной фермой. Только растили на ней не пшеницу, не рожь, не фасоль, горох или новошотландский томат, а воду. Вернее березовый сок. Оригинальное решение, от хорошей жизни к такому не придешь. Но тут сразу возникал следующий вопрос. Березы могут дать сок только весной, но ведь человеку вода нужна постоянно.

— Нит, а в остальное время года что вы пьете?

— Сок земли, — пожал плечами охотник.

— Постой. А где вы тогда его берете? Или ваши березы дают его круглогодично?

Нит задумался. Тяжело было понять ход его мыслей — лицо охотника не выражало никаких эмоций. Он одинаково бесстрастно рассказывал о ведунах, богах и смерти своей дочери — как оказалось, несколько дней тому назад она подхватила какую-то странную лихорадку, после того, как игралась с перелетной птицей, потом лежала в бреду и этой ночью умерла. Все ведуны оказались бессильны, и оставалось только скорбеть и радоваться, что эта болезнь не передается от человека к человеку. Одна такая зараза могла спокойно выкосить половину города — тут не было как таковой медицины, лишь примитивные травы, настои, а все остальное лечили ведуны, "договариваясь" с болезнью. Или не договариваясь, это уж насколько упорная болезнь попадется. Причем Нит действительно верил, что ведуны лечат одними разговорами, и после увиденной антигравитации Эдвард уже не так скептически относился к подобным заявлениям.

— Я отвечу на твой вопрос, воин Эдвард, но для этого я должен отвести тебя в дом воды, хоть время его открыть еще не настало.

Так они посетили последний пункт экскурсионной программы. Очередной, ничем не примечательный дом-крепость, узкий лаз, тесный шлюз-предбанник, стальная герметичная дверь, такой любая подводная лодка будет рада, за которой… Эдвард сначала не понял, что это такое, и лишь потом до него дошло — бассейн. Глубокий, темный резервуар, до дна заполненный березовым соком. Идеальные стыки каменных стен, чтоб сюда не просочилась ни одна капля ядовитой воды, и ни одна капля драгоценного сока не вытекла наружу. Рядом с бассейном несколько проградуированных посудин, чтоб тот, кто придет сюда за водой, не забрал ни одной лишней капли. Все сделано не просто на совесть, не просто с любовью — чувствовалось, что эти чертоги были для Верных Псов чем-то вроде храма, местом настолько святым, что даже посетить его без особой нужды считалось святотатством. Понятно, почему сюда не хотели вести чужака — а вдруг он решит эту воду отравить, одна щепотка химиката — и все племя медленно умирает от мучительной жажды.

— Каждую весну мы собираем сок земли и несем его в дом воды, — тем временем говорил Нит. — Когда дом воды становится полон, с ним говорит ведун. Он просит сок земли уснуть, и, чтоб не тревожить его сон, мы закрываем дом воды до той поры, пока не настанет его время.

— Выходит, из-за меня тебе его пришлось расконсервировать раньше, чем положено… А много у вас таких домов воды? Или это единственный? — хоть Эдвард и не мог точно оценить глубину, но по его прикидкам выходило, что в любом случае такого количества воды всему город на год не хватит. Даже если очень экономить.